Одним из ключевых микроэлементов, участвующих в процессах жизнедеятельности организма, является кальций. От содержания солей кальция в белковом матриксе костей зависит прочность и структура скелета. У взрослого человека в костной ткани содержится 99% кальция (более 1000 г), который выполняет как структурную функцию, так и функцию депо. И 1% приходится на клетки и внеклеточную жидкость. Поддержание уровня кальция обеспечивает проведения возбуждения в нейронах, сокращения миофиламентов, также он является кофактором компонентов свертывающей системы крови и многих других ферментативных систем [1 4]. Кальций выступает в качестве внутриклеточного вторичного мессенджера. В этом качестве он участвует в передаче информации внутри клетки при воздействии на нее гормональных факторов, при его участии осуществляется сопряжение химического стимула с секрецией при высвобождении нейромедиаторов под действием нервного импульса в синапсах или нервномышечных соединениях для сопряжения нервного воз-[1,4].

Прогестинами (геcтагены) являются стероидные гормональные соединения, имеющие прогестероноподобное действие, т. е. способные вызывать секреторную трансформацию эндометрия после адекватной подготовки эстрогенами. Известно, что длительная стимуляция эндометрия эстрогенами при различных нарушениях овуляции может приводить к развитию гиперпластического процесса. Таким образом, прогестерон обеспечивает «защиту» эндометрия. Наряду с обеспечением секреторной трансформации эндометрия, прогестерон является основным гормоном, поддерживающим беременность.Csapo и соавт. (1972, 1973 гг.) показали важность роли прогестерона в течение первых недель беременности [2]. В первом исследовании удаление желтого тела до 7 нед гестации приводило к прерыванию беременности. Однако было обнаружено, что даже после удаления желтого тела плод можно сохранить путем введения прогестерона извне. Недостаточная секреция прогестерона в лютеиновую фазу цикла может приводить к снижению восприимчивости эндометрия и считается одной из главных причин нарушения имплантации в спонтанных и стимулированных циклах. Прогестерон также оказывает расслабляющее действие на гладкую мускулатуру матки, неадекватная сократительная активность которой может приводить к самопроизвольным выкидышам. Недавно полученные результаты указывают на то, что защитный эффект прогестерона на ранних сроках беременности может быть связан с изменением иммунной реакции матери. При нормально протекающей беременности в лимфоцитах периферической крови присутствуют рецепторы прогестерона, причем доля клеток, содержащих такие рецепторы, увеличивается. В присутствии прогестерона эти лимфоциты продуцируют защитный белок прогестерониндуцируемый блокирующий фактор (ПИБФ). При привычном невынашивании, угрозе выкидыша синтез ПИБФ нарушен, что обусловливает необходимость дополнительного введения прогестерона.Таким образом, основные свойства прогестерона защита эндометрия, обеспечение полноценной имплантации и сохранение беременности позволяют широко применять препараты прогестероноподобного действия в акушерско-гинекологической практике. Спектриспользования этих препаратов достаточно велик это проведение прогестероновой пробы, гормональный гемостаз, лечение недостаточности лютеиновой фазы менструального цикла, лечение и профилактика гиперпластических процессов эндометрия, эндометриоза, эндокринных форм бесплодия, а также устранение угрозы прерывания беременности.

Распространённость мужского бесплодия в настоящее время в различных регионах мира прогрессивно увеличивается, при этом нижняя граница нормы содержания сперматозоидов по рекомендациям ВОЗ снизилась с 40 до 20 млн/мл [1,2]. Среди Европейских стран наибольшая распространенность бесплодия отмечена в Великобритании, а наименьшая в Финляндии [3 6]. В Германии примерная распространенность бесплодия превышает 15% всех пар репродуктивного возраста [7,8]. При этом мужское бесплодие обнаруживается у половины бесплодных пар, т.е. примерно 7% всех мужчин на протяжении жизни сталкиваются с проблемами нарушенной фертильности [9]. Следовательно, частота встречаемости нарушений репродуктивной функции у женщин и мужчин приблизительно одинакова [10]. Данные, полученные за последние 20 лет, показывают, что приблизительно в 30% случаев возникновения проблем с зачатием играет роль только мужской фактор, и примерно в 20% нарушения обнаруживаются как у мужа, такиу жены [11]. Таким образом, мужской фактор, хотя бы частично, по данным разных авторов, играет роль в30 50% случаев бесплодия [10 12].В Российской Федерации на долю мужского бесплодия отводится от 15 до 30% случаев, а частота бесплодных браков, по данным неполных эпидемиологических исследований, колеблется от 10 до 19% [9,13,14]. При этом в большинстве случаев мужское бесплодие связано со снижением количества и качества сперматозоидов, но у 25 40% мужчин с бесплодием ставится диагноз идиопатического мужского бесплодия, когда причину установить не удается [15,16].

Еще древнегреческие врачи распознавали данное заболевание: в своих трудах Аристотель и Гиппократ подробно описывают симптомы, не оставляя сомнений, что проблема акне была актуальна и в прошлом. Название данного заболевания менялось на протяжении многих лет: древне-греческие и древне–римские врачи использовали разные термины. Появление современного названия «acne» связывают с несколькими теориями: ошибочная интерпретация «acme» (греч. «высшая точка, кульминация») и намеренное употребление термина «acne» (греч. «прыщи») в работах Этиуса (Aetius) V век до н.э.В IX веке Willan и Bateman выделили основные варианты acne: simplex, punctata, indurata, rosacea, позднее, в 1840 г., Fuchs ввел термины: acne vulgaris, acne mentagra и acne rosacea, с тех пор и употребляется название «асne vulgaris» [28].Первые сообщения об использовании каких–либо веществ в лечении начинаются со времен Римской империи (30/27 г. до н. э. по 395 г.). Предполагалось, что можно очистить кожу, используя серу, горячие ванные и минеральную воду. В Древнем Египте широко использовались для лечения и косметических целей пилинги [36]. Диета с исключением самых разных продуктов как метод лечения была распространена на протяжении веков. Примерно с XIV века уже рекомендовали более определенные меры: отказ от пряной еды и алкоголя (в то время проявления розацеа относили к акне). В течение XX века постепенно в лечении акне появлялись методы, которые имеют прямое отношение к современной терапии, тогда и удалось достигнуть наиболее значительных успехов в эффективном лечении акне.Прорывом в медицине и дерматологии, в частности, можно считать развитие с 1990-х годов направления доказательной медицины (англ. Evidence-based medicine медицина, основанная на доказательствах). The Cochrane Skin Group и the Centre of Evidence Basedраспространенные и тиражируемые из издания в издание данные оказались спорными [4, 29, 37, 38, 43, 44].

Синдром поликистозных яичников (СПКЯ) является частой формой эндокринопатии, встречается у 5-10% женщин репродуктивного возраста и представляет собой гетерогенную патологию, характеризующуюся нарушением менструального цикла, хронической ановуляцией, гиперандрогенемией и специфическими изменениями в яичниках. В целом ряде исследований показано, что для этих женщин характерно более частое, чем в популяции, наличие инсулинорезистентности [1]. Гиперинсулинемия, развивающаяся в результате инсулинорезистентости, приводит к одному из основных признаков СПКЯ: гиперандрогенемии. Последняя возникает в результате стимуляции инсулином продукции андрогенов в яичниках и снижения синтеза белка, связывающего половые гормоны [1]. Инсулинорезистентность также играет существенную роль в развитии гиперпластических процессов эндометрия. Инсулин и ИФР-1 участвуют непосредственно в пролиферативных процессах эндометрия, обусловленных эстрогенами, а в условиях гиперэстрогенемии и в процессах формирования гиперплазии эндометрия вплоть до ее атипических форм [2]. В репродуктивном возрасте важной целью лечения является восстановление менструальной и одновременно репродуктивной функций, проявляющееся увеличением количества менструальных циклов, появлением овуляции и наступлением беременности, что в свою очередь способствует профилактике гиперплазии и рака эндометрия.Признание роли инсулинорезистентности в патогенезе СПКЯ привело к появлению большого количества работ, посвященных изучению роли уменьшения массы тела и применения инсулинсенситайзеров (метформин, в частности) в восстановлении репродуктивной функции у женщин с СПКЯ. Однако, гораздо меньше исследований посвящено поиску возможных предикторов появления репродуктивного ответа на фоне различных видов лечения. В качестве таких предикторов выдвигались: показатели инсулинорезистентности [3], высокий уровень инсулина, низкий уровень андростендиона и менее выраженные нарушения менструального цикла [4]. Недавно было высказано предположение, что показателем, предсказывающим наступление менструального ответа, может быть антимюллеров гормон (АМГ) [5]. У женщин АМГ синтезируется гранулезными клетками первичных и преантральных фолликулов и ингибирует дальнейший рост фоликулов в ответ на фолликулос-24тимулирующий гормон (ФСГ). Уровень АМГ прямо пропорционален количеству антральных фолликулов, в связи с чем он предлагался в качестве маркера овариального резерва [6]. У женщин с СПКЯ по сравнению с нормально менструирующими женщинами увеличено как количество антральных фолликулов, так и значительно повышен уровень АМГ. Именно поэтому уровень АМГ был предложен для диагностики СПКЯ [7]. Более того, возможно, что уровень АМГ у женщин с СПКЯ является одним из предикторов менструального ответа на лечение. Так, L. Moran и соавт. [5]показали, что женщины с СПКЯ и ожирением, ответившие улучшением менструального цикла на уменьшение массы тела, имели значительно более низкий уровень АМГ до лечения, чем те, которые не ответили. В результате авторы предложили использовать АМГ в качестве предиктора менструального ответа на уменьшение массы тела у женщин с СПКЯ. В других исследованиях было обнаружено снижение уровня АМГ на фоне лечения метформином у женщин с СПКЯ, имеющих как избыточную, так и нормальную массу тела [8,9]. Требуются дальнейшие исследования для уточнения этих данных.

Цель. Целью настоящей работы было выявить особенности триглицеридемии в условиях пищевого стресса у молодых женщин с синдромом поликистозных яичников (СПКЯ) в зависимости от наличия и отсутствия семейного анамнеза ишемической болезни сердца (ИБС) и сахарного диабета типа 2 (СД 2). Актуальность. Гипертриглицеридемия является независимым фактором риска ИБС и появляется в молодом возрасте у пациенток с инсулинорезистентностью, метаболическим синдромом, к числу которых относятся и женщины с СПКЯ. Гиперинсулинемия, характерная для этой популяции, основной фактор, ведущий к формированию дислипидемии. Ранее выполненные исследования с участием женщин постменопауального возраста продемонстрировали, что риск инфаркта миокарда в 7,5 раз выше у женщин с СПКЯ. Это свидетельствует о том, что наличие таких дополнительных факторов риска, как гипертриглицеридемия, семейный анамнез ИБС, СД 2, существенно увеличивают риск, обусловленный СПКЯ. В обычной клинической практике молодых женщин редко направляют для исследования уровня триглицеридов (ТГ). Кроме того, часто данный показатель в состоянии натощак соответствует нормальным значениям, а в условиях стресса, в том числе и пищевого, наблюдается либо значительный подъем триглицеридов, либо их длительная элиминация. В связи с этим изучение доклинических механизмов формирования сердечнососудистых заболеваний в популяции молодых женщин с факторами риска представляет огромный интерес. Материал и методы. В исследование были включены 89 женщин с СПКЯ в возрасте от 18 до 35 лет, подписавшие информированное согласие. Применена методика стандартной одноразовой пищевой жировой нагрузки, предложенная J. Patsch, в собственной модификации, которая касалась введения дополнительной точки исследования через 24 ч после нагрузки. Тест с пищевой жировой нагрузкой проводили утром натощак после 12-14-и часового голодания. Пациентки в 8 утра в течение 15 мин употребляли эмульгированный жир в виде 20% сметаны из расчета 130 г на 2 м2 площади поверхности тела. Последующие 24 ч испытуемые пили только воду (в объеме 1,5 л). Такая длительность обследования была обусловлена необходимостью создания условий пищевого стресса для более информативной оценки скорости элиминации триглицеридов. Образцы крови забирались из локтевой вены в состоянии натощак после ночного 12 14-часового перерыва до пищевой жировой нагрузки, а также через 3, 9, 24 часов после приема жира. Уровень триглицеридов определялся натощак, а также через 3, 9, 24 ч после приема жира. Лабораторная оценка уровней липидов в ходе пищевой жировой нагрузки включала определение содержания ТГ, общего холестерина (ОХС), холестерина липопротеидов высокой плотности (ХС ЛПВП), холестерина липопротеидов низкой плотности (ХС ЛПНП). Уровни ОХС, ХС ЛПВП и ХС ЛПНП были оценены натощак и через 3 ч в ходе пищевой жировой нагрузки. Кроме липидов, в процессе жировой нагрузки определялись уровни глюкозы и инсулина.Исследование глюкозы, ТГ, ОХС, ХС ЛПВП, ХС ЛПНП выполнены на автоматическом анализаторе «Cobas Mira Plus», производства компании «Hoffmann La Rosche», Basel Switzerland. Инсулин определяли методом радиоиммунного анализа в лаборатории клинической медицины Университета города Тромсе (Норвегия). Проводили опрос женщин для выявления семейного анамнеза острого инфаркта миокарда, внезапной коронарной смерти, СД 2 (отец, мать, бабушка, дедушка). Статистический анализ выполнен с использованием программы SPSS 13 for Windows. Были использованы следующие статистические методы обработки результатов исследования: непараметрический критерий Вилкоксона для сравнения двух парных групп, непараметрический критерий Манна Уитни для сравнений двух независимых групп. Результаты и обсуждение. При анализе пищевой жировой нагрузки пациенток разделили на 2 группы в зависимости от прироста триглицеридемии к третьему часу пробы (вторая точка в ходе жировой нагрузки). В 1-ю группу (35 человек) вошли пациентки с приростом уровня ТГ более чем в 2 раза относительно базальных показателей, остальных включили во 2-ю группу (рис. 1).

В течение последних лет фертильность мужчин постоянно снижается, приводя к увеличению распространенности мужского бесплодия [1]. Так, в Российской Федерации на долю мужского фактора отводится от 15 до 30% случаев бесплодного брака [2]. При этом в большинстве случаев мужское бесплодие связано со снижением количества и качества сперматозоидов. Следовательно, часто возникает вопрос о необходимости применения методов лечения, направленных на увеличение количества сперматозоидов в эякуляте, в том числе и гормональной стимулирующей терапии, в частности хорионическим гонадотропином. Однако данные об эффективности такой терапии противоречивы [3 5]. В связи с этим нами предпринято исследование, целью которого являлась оценка эффективности применения хорионического гонадотропина у мужчин с олигозооспермией/азооспермией и бесплодием.

Сексуально активная пара, не предохраняющаяся в течение года и не имеющая детей, по данным ВОЗ, расценивается как бесплодная. В течение первого года около 25% супружеских пар не достигают беременности. Из них 15% обращаются за медицинской помощью, а мене 5% так и не добиваются успеха. В половине случаев бесплодие пары обусловлено нарушением фертильности мужчины. Причинами мужского бесплодия могут быть врожденные и приобретенные аномалии половых органов, инфекции мочеполовой системы, повышение температуры мошонки (варикоцеле), эндокринные нарушения, генетические аномалии и иммунологические факторы.